Коронавирусная инфекция объявлена пандемией, весь мир насторожённо ждет, когда болезнь начнёт отступать. Газета «Республика» обратилась к нашим землякам, которые нашли свою судьбу за рубежом, с просьбой рассказать, какая обстановка сейчас в странах, где они живут, и как люди относятся к карантинным мерам. Сегодня слово – Анжеле Шредер, фотографу, специалисту в области массмедиа (Германия, г. Берлин).
– Мы  в Германии уже пережили основные психологические стадии принятия чего-то неизбежного. Психологи говорят, что сначала приходит отрицание, мы писали друг другу «это заболевание чуть страшнее гриппа», – знакомая, наверняка, и вам фраза. Почти одновременно с этим у многих возникла паника, которая заставила скупать все долгохранящиеся продукты и средства первой необходимости, как например, туалетную бумагу, что даже местные любители граффити запечатлели на останках берлинской стены (см. фото).

Я покупала, как обычно, столько, сколько мне нужно на неделю. С «хомяками» борются, вывешивая в супермаркетах список количества допустимых на человека продуктов. Восточные немцы шутили, что «снова оказались в ГДР: граница закрыта, полки в магазинах пустые».
Затем сразу навалилась тревога за будущее, когда был объявлен карантин, и большинство оказалось без работы на неопределённый срок, как и мы с мужем. Он предприниматель или самозанятый, как говорят в России. Я официально работала на него. Семейный бизнес. В Интернете появились сайты для сбора средств с целью временной поддержки любимых баров, ресторанов, пекарен, цветочных магазинов. Прямо на улице перед некоторыми кафе выставлены объявления с просьбой проявить солидарность и делать заказы онлайн – доставка блюд на дом не запрещена.
Спустя пару недель я испытала гнев и возмущение, обвиняя правительство Германии в плохой организации борьбы с вирусом. Ставила в пример Южную Корею, которая одна из первых приняла удар, но отказалась от карантина, люди работают и живут полноценной жизнью, и при этом уровень заболевших остаётся у них одним из самых низких, потому что, во-первых, повсеместно места скопления людей снабжены антисептиками, даже в автобусах они есть.
Этого я не увидела в Германии, казалось бы, в такой богатой, индустриально-развитой, чётко-организованной стране. Антисептики у нас в продаже пропали сразу же. Мы доставали, как когда-то в СССР, через знакомую украинскую медсестру, работающую в больнице Потсдама. Она же нам сказала, что их мало, потому что большое количество было отправлено в Италию, новые производить пока не можем, потому что ёмкости поставлял Китай, но сейчас прекратил. А во-вторых, в Южной Корее изолируют только заболевших, выявляя подозрительных на входе в места общественного пользования специальными измерителями температуры, тепловизорами. Более 80% населения носят специальные маски, которые доступны, они считают, что маски работают тогда, когда их носят все. В Берлине я масок в продаже не видела. Но в супермаркетах появились работники на входе с дезинфицирующим средством, они протирают ручки тележек для покупок и по желанию распрыскивают жидкость на руки посетителей.
В Интернете также было заметно  недовольство населения действиями центральных властей, многие сочли их недостаточно решительными. Ориентировочно, до 20 апреля 2020 года в Берлине закрыты все магазины, кроме продуктовых и галантереи. Захлопнули двери кафе и рестораны, но им можно работать в режиме доставки. Закрыты  театры и клубы, образовательные учреждения перешли на онлайн-форму, в берлинских автобусах стали ездить без билетов, потому что проход к водителю перекрыт лентами. Нет ограничений для розничной торговли продуктами питания, еженедельных рынков, услуг по доставке, рынков напитков, аптек, медицинских магазинов, автозаправочных станций, банков и сберегательных касс, почтовых отделений и других учреждений, таких как химчистки, прачечные, продажа газет, строительство, рынки садоводства и товаров для домашних животных, а также оптовая торговля.
Жители должны соблюдать дистанцию: минимум 1,5 метра даже в очереди в магазинах. На дверях некоторых небольших магазинов висят объявления о допустимом количестве людей, находящихся внутри, остальные ждали в очереди на улице.  Но разрешены индивидуальные прогулки, занятия спортом на улице. «Пребывание в общественном пространстве допускается одному, с другим человеком или с семьей», – сказала федеральный канцлер Ангела Меркель в одной из своих ежедневных речей, обращённых к жителям страны. Улицы патрулируются. Дома и на даче собираться запрещено, штраф за частную вечеринку около 200 евро, это примерно 17 тыс. рублей, по нарушению других пунктов правил штрафы могут быть от 150 евро до 25 тыс. евро, т.е. до 2 млн рублей. Немцы в большинстве своём уважают порядок, и скоплений людей не видно.

У работников, которые вынуждены посещать свои предприятия, например, медиков, продавцов или уборщиков, рабочий день сокращён, многие перешли на сменный режим с полной дезинфекцией помещения между сменами.
Нужно сказать, что в Германии нет централизованной власти, хотя есть определённый свод федеральных законов, но каждая земля может принимать свои. Например, даже возраст, в котором можно начинать голосовать на выборах, отличается в регионах. Поэтому я могу говорить лишь о том городе, в котором живу. Эти строго соблюдаемые принципы германского федерализма критикуются в ФРГ. Согласно им вопросы здравоохранения относятся к полномочиям местных властей. «От любого начальника райздравотдела зависит больше, чем от федерального министра здравоохранения», – сказал Карстен Шнайдер, управделами фракции СДПГ. Местный врач даже решает – переводить расходы на проведение теста по определению коронавируса на личный счёт обратившегося или на счёт государства, а это 150 евро. Хотя Меркель в условиях карантина  потребовала от региональных властей, чтобы по всей стране были одинаковые правила, но кто-то ужесточает, и это допустимо.

Вся семья у нас заболела почти в начале этой истории, мы сами до сих пор не знаем, чем, потому что сын ходил к лечащему врачу, его с порога отправили домой, – приходить нельзя, попросили позвонить, по телефону проконсультировали и не назначили тест, видимо, потому что серьёзные признаки отсутствовали. Мы уже выздоровели, я почувствовала облегчение, и только тогда поняла, что всё время боялась и не признавалась себе. Психологи считают, что испытывать страх в ситуации реальной угрозы для жизни – это нормально. Это лучше, чем бояться жизни.
Опасность ощутима для нас и будто витает в воздухе. Моя семья живет в одном из самых инфицированных районов Берлина, Шарлотенбурге, который принято считать домом русской интеллигенции. Германия на первых местах в мире по количеству заражённых коронавирусом. Ежедневно в стране красные цифры увеличиваются на 5–7 тысяч.

Увидев несколько дней назад новость, что правительство ФРГ решилось на рекордный в истории страны пакет госпомощи: оно создаст Фонд экономической стабильности на 600 млрд евро, из них 400 млрд пойдёт на гарантии по кредитам компаний, 100 млрд – на реальную финансовую помощь средним и большим предприятиям и еще 50 млрд – на поддержку малого бизнеса и фрилансеров, я подумала, что Германия может себе позволить карантин. Мой муж оформил 6 апреля с утра заявку на 7 тыс. евро. Его обозначили в очереди 80099-м, сообщили, что получит деньги в этот же день вечером, но «задержали», перечислив утром 7 апреля. Примерно такие же суммы получили и некоторые наши знакомые предприниматели. Однако тратить их можно только на бизнес, причём есть список ограничений, например, новый компьютер покупать на эти деньги нельзя.
Мне как работнику индивидуального предпринимателя идёт другая поддержка. В Германии есть такой инструмент как Kurzarbeit – сокращение рабочего времени. Муж в настоящее время занимается переводом меня в этот статус, уже подал необходимые документы. Тут вряд ли кому в голову придёт отправлять всех занятых, в том числе на частных предприятиях, в принудительный отпуск за счёт работодателя. Из каких средств владелец частного бизнеса может выплачивать зарплату своим неработающим сотрудникам, когда его дело простаивает и никаких доходов не приносит?
Если предприятие по тем или иным объективным причинам, например, из-за временного отсутствия или сокращения заказов, оказывается в затруднительном финансовом положении и не видит другого выхода, кроме сокращения кадровых расходов, то вместо увольнений оно может сократить рабочее время работников. При этом предприниматель снижает оплату своего работника на столько, на сколько уменьшается его рабочее время. Финансовые же потери сотрудника начинает компенсировать государство из фондов обязательного в Германии страхования на случай безработицы. Размер выплат государством составляет 60% прежнего чистого заработка, при наличии ребенка – 67%. Но некоторые крупные фирмы соглашаются доплачивать отправленным на сокращённый рабочий день сотрудникам к государственному пособию до 80, а в некоторых случаях – и до 100% прежнего оклада. Это всё равно выгоднее, чем увольнять опытных работников.
Как разъясняет немецкий информпортал DW, «во-первых, расходы на компенсацию временно не работающих или работающих сокращенный рабочий день все-таки ниже, чем пособия по безработице со всеми сопутствующими мерами финансовой и прочей поддержки уволенных. А во-вторых, инструмент сокращённого рабочего времени позволяет избежать также весьма накладной для госбюджета волны банкротств, которые неизбежно приводят к сокращению налоговых поступлений».

Правительство ожидает, что их общее число к концу апреля достигнет 2,3 млн человек. Хватит ли на всех денег в фонде страхования на случай безработицы? Министр труда ФРГ Хубертус Хайль заверяет, что хватит. Кроме того, власти готовят пакет мер социальной поддержки населения. Так, Берлин намерен упростить доступ к социальному пособию по безработице, а также запретить арендодателям расторгать договоры с квартиросъёмщиками из-за задолженности в период пандемии.

Фото автора