Василий Арсеньевич Арсеньев родился в д. Орабакасы Ядринского района Чувашии в 1921 году. Детство было трудным. Отца репрессировали в 1937 году за критические высказывания о коллективизации. Мать растила и воспитывала шестерых детей. Большую роль в жизни Василия сыграла первая учительница Екатерина Ивановна Семенова, разглядевшая в нём творческие задатки. По её совету он, получив паспорт, поехал в Москву. Был разнорабочим, маляром, художником в клубе, посещал художественную школу известного советского художника А.П. Кравченко.
В 1940 году Василий Арсеньевич был призван в ряды Красной Армии. Служил в 405-м танковом полку 8-го механизированного корпуса, который дислоцировался в районе г. Дрогобыч. Войну В.А. Арсеньев встретил на западной границе страны. Под натиском превосходящих сил фашистов полк вынужден был отступать. Около г. Проскуров попали в окружение, их танк подбили. Механик-водитель был убит, Василий с командиром чудом выбрались из горящей машины. Танкисты без машины были зачислены в стрелковую часть. Отступали, теряя технику и бойцов. Опять дважды попадали в окружение. Отступление было страшным. Горящие машины, десятки-сотни убитых, сожжённые дотла сёла.
В августе 1941 года 405-й танковой полк был переведён под Москву. Талантливого юношу оставили работать художником-оформителем в учебном танковом полку Московского военного округа, где он писал портреты героев войны и военачальников.
После войны Василий Арсеньевич закончил Театрально-художественное училище и стал работать помощником С.И. Дацкевича, живописца, плакатиста, одного из ведущих мастеров советского киноплаката. В 1950–70 гг. В.А. Арсеньев работал в известных кинотеатрах Москвы – «Метрополе», «Художественном», «Ленинграде». В 1956 году он был старшим художником кинотеатра «Художественный» на Арбатской площади. Написал афишу французского фильма «Красное и черное» с образом Жерара Филиппа. Как раз артист с французской делегацией пришёл в кинотеатр, увидел афишу, и она ему очень понравилась. Он крепко пожал руку Василию Арсеньевичу в знак признательности.
С 1961 года В.А. Арсеньев работал в ДСК-1. Рисовал плакаты по технике безопасности, оформлял здания, строительные участки, бытовые помещения. Проработал там до конца своей трудовой биографии и ещё пять лет после выхода на пенсию. Своё долголетие он объясняет такими строчками:
Меня все годы ангелы хранили
От болезни тяжкой и беды лихой.
Как щитом в бою отгородили
От пули прицельной и мины шальной.
Атнер ХУЗАНГАЙ, филолог, литературный критик, публицист
Погибшим и ныне живущим солдатам Победы посвящается
Мне малая родина часто снится
И город Ядрин, мой город родной,
Где суждено мне было родиться,
Наверное, там и уйду на покой.
Не забуду Козловку и ЯМоЗ,
И над Сурой сиреневый закат,
Где детство прошло, и я рос
Среди спиртзаводовских ребят.
Мы о будущем своём мечтали,
На рыбалке встречая рассвет.
Куда же вы, ребята, пропали?
Рядом со мной никого уже нет.
Когда повзрослели, мы разбежались
По всем уголкам своей страны.
И снова, по воле судьбы, оказались,
Вместе, в одном полку, до войны.
Мы встретили войну на рассвете.
Кругом снаряды и мины рвались.
Не видно было и белого света,
Но из окружения мы прорвались.
И ядринцы все храбро сражались,
Смело бросались в неравный бой.
Многие земляки там и остались –
Уже не вернутся к родным домой.
Будем помнить погибших всегда,
Их подвиг в сердцах мы храним.
Память о них не сотрут года,
Как и нашу любовь к живым.
***
Я не виноват, что жив остался,
Когда в бою ребята полегли,
Счастливчиком я оказался,
Кого от пули ангелы спасли.
Может, ангелы узнали,
Что родился в ядринском краю,
И поэтому мне место дали,
В виде исключения, в раю.
Ноя неблагодарным оказался,
От тёпленького места отказался,
Сказал, что в рай я не спешу,
Мне некогда – стихи пишу.
Да и друзей нельзя оставить,
И по секрету вам скажу,
Не собираюсь я лукавить,
Без вас и дня не проживу.
Ещё мне надо надышаться
Медовым запахом лугов
И с петухами просыпаться,
Спешить на утренний улов.
И развести костер на берегу,
Сварить уху из карасей и щуки,
С обрыва броситься в Суру,
Раскинув от блаженства руки.
Мне уже девяносто восьмой,
И без лукавства вам скажу:
Я не болею и молод душой –
Наверняка до ста я доживу.
Мы жизнь достойно прожили,
Сделали всё, что сумели успеть.
Всё лучшее в своих детей вложили –
Им не придется за нас краснеть.
Журавли моего детства
Однажды осенью над Сурой рекой
В небе журавли на юг летели.
Я, любуясь, помахал им рукой,
Чтобы благополучно на землю сели.
И вдруг вся стая стала опускаться,
Делая круги над моей головой,
Видимо, решили не расставаться
С ядринской сторонкой и со мной.
Наверное, меня с детства знали,
Видели на Урге с удочкой в руках
И в журавлиный строй позвали,
Чтобы парил я с ними в облаках.
Но не хочу я туда стремиться,
И на небо к птицам не взлететь.
Суждено мне было в России родиться.
Значит, суждено в России умереть.
И, сделав круг прощальный, журавли,
Не дождавшись моего ответа,
Скрылись над облаками вдали,
Видимо, до следующего лета.
И до сих пор мне ночами снятся
Сурские луга и журавлиная стая,
Которая надо мною кружится,
В дальние страны меня приглашая.
Утро на реке
Ещё местами над Сурою
Молочно-серой полосою
Туман предутренний висит,
И берег беспробудно спит,
Покрывшись влажною росою.
Кругом безжизненно и дико,
Не слышно шороха и крика
В густых прибрежных камышах.
Необъяснимый чувству страх
Сковал как будто всё живое.
Лишь чайка, серебром сверкая,
В себе усталости не зная,
Кружится низко над рекой,
Словно приветствует, порой
Мне нежно крыльями махая.
