Труды профессора Н.И. Егорова высоко ценятся во всем тюркском мире. За весомый вклад в науку он награжден медалью ордена «За заслуги перед Чувашской Республикой», золотой медалью Международной тюркской академии, медалью «300 лет М.В. Ломоносову», знаком «Почетный работник образования Республики Казахстан». Николай Иванович – лауреат премий Васьлея Митты и им. академика В.В. Николаева. Сегодня мы продолжим беседу с корифеем и предлагаем читателям вникнуть в науку тюркологию и историю чувашского народа.

– Николай Иванович, какие вопросы, направления являются важнейшими на сегодня для тюркологии?

– Тюркология – относительно молодая наука, ее зарождение относится к середине XIX века. Поэтому нет ничего неожиданного в том, что многие проблемы тюркологии до сих пор находятся в зачаточном состоянии. Особенно это касается проблем исторической направленности. Письменная история тюркских народов более или менее рельефно начинает проясняться лишь с середины I тысячелетия н.э., когда в китайских династийных хрониках впервые появляется этноним «тюрк» (вернее, туцзюэ – в китайской иероглифической передаче). Более ранние этапы этнополитической истории тюркских народов покрыты пеленой неизвестности. Кстати, китайские источники, проливающие свет на ранние этапы истории тюркских народов, впервые введены в научный оборот нашим земляком Н.Я. Бичуриным.

Первостатейным источником для проникновения в дописьменную эпоху истории тюркских народов является язык. Вернее, даже не современный язык как таковой, а данные, полученные в результате сравнительного историко-генетического изучения тюркских языков. Именно в языке откладывается вся достоверная информация о древнейших этапах истории народа. В этом отношении в тюркском мире особое место принадлежит чувашскому языку. Сравнивая чувашский язык с любым другим, специалисты могут установить общий для них фонд устойчивой лексики. Опираясь на общие слова, ученые восстанавливают культуру прототюрков трехтысячелетней давности, т.е. до первичного распада прототюркской этнолингвокультурной общности на две ветви – пратюркскую и праогурскую (т.е. булгаро-чувашскую). Следовательно, лингвистическая компаративистика (в том числе, прежде всего, этимология) является наиболее востребованным направлением современной тюркологии.

На днях пришло приглашение. Государственный музей «Центр сближения культур» под эгидой ЮНЕСКО и акимат Туркестанской области при участии Международной тюркской академии и Института языкознания Национальной академии наук Республики Казахстан в рамках «Международного десятилетия сближения культур (2013–2022 гг)» в городе Туркестан проводят международный «круглый стол» «Тюрки в древнем мире». Вашего покорного слугу попросили принять участие в дискуссии, посвященной истокам зарождения тюркского суперэтноса и его культур с другими этносами и культурами древности. Представляете, какое внимание уделяют наши братья по крови и языку изучению происхождения прототюркского этноса и истории развития его культуры, взаимодействию древних тюрков с другими этносами и культурами. А приглашение на международный форум чувашских исследователей свидетельствует не только о чрезвычайно важной роли чувашского языка и культуры для решения глубинных проблем истории, но и о высоком научном статусе чувашской гуманитарной науки в мире. Увы, только мы сами никак не можем научиться ни ценить себя, свою историю, культуру, язык, науку, ни позиционировать себя достойным образом на мировой арене.

– Вам не кажется, что сегодня идет передергивание со стороны некоторых ученых мужей в угоду каких-то политических задач, «переписывание» фактов, заключений предшественников?

– Так называемые «передергивания», «шатания» и тому подобные издержки на почве этнической, национальной, политической и прочей ангажированности всегда были присущи исторической науке. Вы думаете, что в нашей историософии мало таких «передергиваний»?

В тюркологическом научном мире я вижу сегодня заметную «усталость» от войн за историческое наследие – формируется запрос на «нейтральную» историю. Ее принцип: давайте помнить то, что было, но не давать оценок. Долго мы делили наше булгарское наследие с соседями. Когда споры об этом затихли, татары сами отмахнулась от булгарских предков и переметнулись к золотоордынским татарам. Теперь их амбиции перешли на крымских, астраханских, польско-литовских, сибирских и прочих татар... Думаю, время все и всех поставит на место.

Что же касается чувашской историософии и историографии... После выхода книги В.Ф. Каховского «Происхождение чувашского народа» чувашская историческая наука впала в летаргический сон. Появляющиеся время от времени паранаучные опусы в стиле а-ля Салмин могут вызвать только горькую иронию и вздохи отчаяния. Вместе с тем на нашей поистине Великой Истории «топчется» весь мир, и вся Евразия рвет ее на части и растаскивает по своим национальным квартирам... Только подлинным хозяевам до этой истории нет никакого дела...

– Какие три труда по тюркологии Вы бы посоветовали прочитать начинающему тюркологу или просто увлекающемуся данной темой человеку?

– Прежде всего, конечно же, «Введение в изучение тюркских языков» Н.А. Баскакова, исторические труды С.Г. Кляшторного, «Историю хазар» М.И. Артамонова, «Гунны и тюрки» С.Г. Боталова, «Империя тюрков» Р. Рахманалиева. И еще настоятельно рекомендую малоизвестный у нас учебник П.Б. Голдена «Введение в историю тюркских языков» (на английском языке, версия на турецком выдержала три издания).

– Известный казахский деятель культуры Олжас Сулейманов считает чувашский язык важнейшим в изучении пратюркского языка. Как Вы считаете: он прав или все-таки преувеличивает?

– Олжас Омарович, безусловно, прав. Но об этом уже без малого два столетия известно тюркологам всего мира, написаны горы книг. Финляндия, Германия, Венгрия, Франция, Англия, США, Турция, Болгария, Иран, Индия, Китай, Монголия, Корея, Япония – вот далеко не полный перечень тех стран, в которых самым серьезным образом занимаются изучением истории чувашского языка и наших далеких предков. Так, прошлым летом у меня консультировалась кореянка из Южной Кореи.

Спасибо, что напомнили про Олжаса Омаровича. Я с ним познакомился еще в 1984 году. На днях он прислал свое интервью, данное по поводу предстоящего летом этого года Всемирного конгресса тюркологов. Олжас все-таки прежде всего поэт. Поэтому в таких случаях следует ориентироваться на высказывания специалистов. Андраш Рона-таш, к примеру, постоянно напоминал, что для сравнительного изучения тюркских языков релевантны показания всего двух языков – чувашского и любого другого из числа стандартных языков. Сравнивая так называемые стандартные языки, мы можем достичь временной глубины до середины I тысячелетия н.э. А привлечение чувашского материала увеличивает глубину реконструкции еще на целое тысячелетие, а то и больше.

– Как Вы считаете, какие места все-таки следует считать прародиной чувашей?

– Вы меня обрадовали. Мало кто может так правильно сформулировать вопрос о прародине. Вернее, о прародинах. У чувашей, как и у любого другого народа, исторических прародин много. Чем глубже мы пробираемся в толщу времен, тем больше прародин находим. Наши предки на разных этапах своей истории обживали разные территории от берегов Тихого океана на востоке (Ляодунский залив) до Атлантического на западе (Северное Причерноморье). По большому счету, всю степную полосу Евразийского континента – от западных территорий Большого Хингана на востоке до Карпатской котловины – можно считать исторической прародиной исторических предков чувашей. По историческим меркам совсем недавно, всего тысячу лет назад, наши исторические когнаты (родственники) обитали, скажем, на территории Восточной Монголии, Джунгарии, Казахстана, Западной Сибири, Южного Урала, Украины, Болгарии, Венгрии... Специалисты называют их собирательным этнонимическим термином «огуры». По каким-то непонятным причинам, история огурской этнолингвокультурной общности степной Евразии вплоть до последнего времени оставалась в тени тюркской истории. Выделение самостоятельного огурского этнолингвокультурного континуума в истории Великой Евразийской степи наиболее доступно обоснована в книге Питера Голдена «Введение в историю тюркских народов».

В западных предгорьях Большого Хингана с незапамятных времен обитали бродячие лесные охотники. Китайцы называли их ди. На рубеже II-I тысячелетий до н.э. в степи Северного Китая с запада проникают скотоводческие племена, которых китайцы прозвали жунами. В первой половине I тысячелетия до н.э. налаживаются интенсивные контакты между автохтонными ди и пришлыми жунами. Местные охотники осваивают у пришельцев навыки скотоводства и начинают быстро усиливаться. Когда бывшие охотники становятся скотоводами, неизбежно происходит демографический взрыв. Численно возобладавшие автохтонные племена ди начинают ассимилировать пришельцев. Примерно с середины I тысячелетия до н.э. и ди, и жуны сходят со страниц китайских исторических источников, сначала их называют «гибридным» этнонимическим термином жунди, а позднее прозовут ху, что значит просто «инородцы».

Теперь попробуем разобраться в языковой подоплеке этой загадочной «китайской грамоты». В настоящее время большинство специалистов, в том числе и китайских, под китайским собирательным термином ди подразумевают прототюрков – общих предков всех (и огузских, и огурских) тюркоязычных племен, включая и чувашей. С прототюрками связывают археологическую культуру плиточных могил. А жунов считают отраслью восточноиранских (сакско-скифских) степных кочевников, забредших далеко на восток в связи с наступившей в Центральной Азии климатической катастрофой. С жунами китайские археологи связывают целую серию памятников, получивших общее название «культура ордосских бронз». Итак, выясняется, что к середине I тысячелетия до н.э. жуны, говорившие на восточноиранском языке, перешли на тюркский язык племен группы ди. Известно, что при освоении чужого языка проявляется так называемый акцент – звуки чужого языка подстраиваются под артикуляционные навыки языка-реципиента. И вот тут выясняется самое интересное: оказывается, что в иранских (как, впрочем, и во всех других индоевропейских) языках в середине и конце слов не было звонкого свистящего звука «з». Артикуляционно-акустический аппарат жунов не был приспособлен к произношению звонкого «з». Но они очень старались. Видимо, перестарались, и у них вместо свистящего «з» получился дрожащий «р». Отсюда следует очень интересный вывод: огурский тюркский язык булгаро-чувашского типа образовался в процессе освоения восточноиранскими племенами скифо-сакского круга стандартного тюркского языка огузского типа. Судя по свидетельству китайских источников, «слияние» жунов и ди или, вернее, окончательная тюркизация (точнее, огуризация) жунов завершилась к середине I тысячелетия до н.э. С этого времени начинается отсчет истории огурских предков чувашей.

Китайские хронисты с этого времени начинают делить северных «инородцев» на две группы: линьху – «лесные инородцы» и дунху – «восточные инородцы». Под линьху понимаются тюркоязычные племена, которые сохранились в чистом виде, то есть не смешались с жунами. Это предки всех известных тюркоязычных народов. А дунху – это большая группа тюркизировавшихся жунов, обосновавшихся на юге Большого Хингана и северо-западной части современной провинции Ляонин. Именно эту территорию – юго-восточный сектор Циркумгобийского региона – следует считать изначальной прародиной огурских предков чувашей. Вся дальнейшая история внутренней Азии или Циркумгобийского региона в целом на протяжении долгого тысячелетия создавалась исключительно племенами, вышедшими из общности дунху – сюнну (хунну), ухуань (огуры), сяньби (сабиры), мужуны (предки тюркоязычных мадьяр, передавших свое имя венграм в Паннонии), тоби (табгачи) и так далее. Но это уже, как говорится, совершенно другая история.

– В каком ключе и в каком объеме нужно преподавать тюркологию сегодня студентам?

– О чем вы говорите? Где, каким студентам? Вы представляете, сколько в нашем ЧГУ изучают чувашский язык и литературу? Недавно побывал на моем родном факультете. Там, где получил образование, где долгие годы работал... И что увидел? К 100-летию со дня рождения М.Р. Федотова ликвидировали кафедру чувашского языка и востоковедения ... его имени!

Да бог с ней, с кафедрой. Что толку от ее существования на бумаге, если нет специалистов. Но и это полбеды... Вы представляете, сколько студентов сейчас учится на чувашском отделении? Меньше 40, всех: очников, заочников, вечерников... Не на одном курсе, а всего!.. А вы: в каком объеме преподавать?..

Вузовские тюркологические дисциплины в нашем университете были заложены М.Р. Федотовым еще в 1960-х годах. По своему опыту ответственно заявляю, что цикл тюркологических курсов, которые он вел, был лучшим в масштабах всего Советского Союза. Это признавали все ведущие тюркологи страны. К сожалению, историческое направление тюркологии до сих пор оставляет желать лучшего и во многих вузах постсоветских тюрко­язычных республик. Вся беда в том, что нет подготовленных специалистов, да и готовить их негде. Вот такой замкнутый круг получается...

Это нам крупно повезло: благодаря уникальному месту, занимаемому чувашским языком в тюркском и алтайском мире, он постоянно притягивал к себе внимание всех тюркологов-компаративистов мира. За это огромная благодарность нашим пращурам.