В гостиной редакции газеты «Республика» бывают разные люди. К нам захаживают депутаты и чиновники, историки и культурологи, писатели и поэты, бизнесмены и артисты... Но кого в редакции до сих пор не встречали, так это судебного медицинского эксперта – врача, который исследует запутанные случаи криминального характера...
Договариваясь по телефону о встрече с Сергеем ГАВРИЛОВЫМ, до 2016 года заведовавшим Чебоксарским межрайонным отделением Республиканского бюро судебно-медицинской экспертизы и возглавляющим ныне «Центр судмедэкспертизы доктора Гаврилова», признаюсь, ожидала увидеть человека инфернального вида с тяжелым взглядом и жесткими манерами. Мои опасения оказались совершенно напрасными!
Сергей Николаевич Гаврилов – врач классического, чеховского образца. Интеллигентный, скромный, рассудительный. Родом из Красноармейского района Чувашии. Выпускник Чебоксарского медицинского училища и I Санкт-Петербургского государственного медицинского университета. Спортсмен-парашютист и воин-афганец. Уважаемый преподаватель медицинского факультета Чувашского госуниверситета им. И.Н. Ульянова. Он стал одним из авторитетных специалистов в области судебной медицины.
Наш разговор с доктором Гавриловым о предназначении и поле деятельности судмедэкспертов получился познавательным и поучительным.
– Сергей Николаевич, объясните, пожалуйста, непосвященным: разве судебно-медицинскую экспертизу проводят не патологоанатомы?
– Нет. Патологоанатом определяет причину смерти при заболеваниях. Процессуальные документы он не оформляет и не предупреждается об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения. Тем, что относится к криминалу или в случаях, когда есть подозрение на криминал, занимаются совсем другие врачи – из судебно-медицинских экспертных учреждений.
Судмедэксперт – это врач, который проводит судебно-медицинскую экспертизу на основании письменного поручения следственных органов или суда и выносит заключение в виде процессуального документа – заключения эксперта.
– Какая разница между государственным и негосударственным судмедэкспертами? Только в платности или бесплатности услуг?
– Все эксперты (что государственный, что негосударственный) работают в единых рамках. Федеральный закон «О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ» – очень хороший закон, он предоставляет равноправные условия работы и государственным, и негосударственным экспертам. Наличие негосударственных судмедэкспертов дисциплинирует государственных специалистов и создает конкуренцию для них, ведь проводить экспертизы на высоком уровне – это престиж организации.
Знаю об этом не понаслышке, поскольку сам 20 лет проработал государственным судмедэкспертом. Горжусь, что за годы работы в области судебной медицины у меня значительных ошибок не случалось. Была одна-
единственная эксгумация, но и она полностью подтвердила мое заключение.
– Многие думают, что негосударственные судмедэксперты выступают в судах по другую сторону барьера.
– Это не совсем так. Мы не противники государственных судмедэкспертов, мы их оппоненты. Такой расклад свидетельствует всего лишь о состязательности судебного процесса в поисках истины. На судебном заседании я защищаю права простых людей – им больше не к кому обратиться за разъяснениями в области судебной медицины.
– Как это не к кому? А государственные экспертные учреждения?
– Государственные судмедэксперты по закону не имеют права давать какие-либо объяснения по своей экспертизе, по крайней мере, без разрешения следственных органов. Судмедэксперт должен быть независимым, а любой комментарий колеблет эту независимость.
Автономных некоммерческих организаций, которые могли бы разъяснить документы по судмедэкспертизам, в Чувашии нет. Обращаться в Москву – это огромные расходы, в столице высокие цены. Люди приходят ко мне. Любые консультации для граждан Чувашской Республики в моем центре бесплатные.
Я не провожу экспертизы, например, освидетельствование живых лиц (для этого нужно соответствующее медицинское помещение, лицензия), а работаю с документами после того, как государственные судмедэксперты закончили экспертизу. Если нахожу противоречия в исследовании и выводах, недочеты в государственной судмедэкспертизе, даю другую версию случившегося. Как специалист выступаю в суде и заявляю, что экспертиза сомнительна.
– И суд к вам прислушивается?
– Заключение (мнение) специалиста является доказательством в суде наравне с заключением эксперта, показаниями свидетелей, показаниями подозреваемого и т.д. Раз специалист приглашен на заседание, суд обязательно выслушает его мнение.
Если суд посчитает, что мое мнение аргументировано и объективно, он может назначить новую экспертизу – в государственной или негосударственной организации. В последнее время все больше назначаются экспертизы в негосударственных учреждениях. Отказаться от проведения экспертизы по материалам дела, если ее назначат следственные органы или суд, я не имею права.
– Трудно быть честным судмедэкспертом?
– Судмедэксперты – такие же люди, но их работа требует всегда оставаться объективными. Будучи заведующим Чебоксарским межрайонным отделением Республиканского бюро судебно-медицинской экспертизы, требовал от своих сотрудников предельной ответственности и тщательной внимательности при проведении экспертиз. А в профессионализме наших экспертов можно не сомневаться: у всех есть соответствующие сертификаты специалиста. Без этого просто не допустят к такой работе.
В то же время не секрет, что в выводах экспертизы много заинтересованных лиц. В моей личной практике были даже угрозы, но я к этому всегда относился философски. Если угрожают, значит, есть чего бояться.
– Что насчет неизбежности коррупции?
– Если эксперт берет взятки, то он, считайте, перерубает один из двух основных принципов экспертизы – независимость. За ней по цепочке отметается и следующий принцип – объективность. А независимость и объективность экспертизы регламентированы законом. Вот на это и надо опираться.
И сейчас, оказывая экспертные услуги в «Центре судмедэкспертизы доктора Гаврилова» (www.ekspertiza21.ru), неоднократно повторяю своим клиентам: вы оплачиваете мою работу, а не выводы. Прописываю это условие в договоре отдельной строкой, выделяю жирным шрифтом. Предупреждаю, что выводы могут быть и не в вашу пользу. Для того и проводится экспертиза, чтобы раскрыть истинное положение дела. Иначе зачем она нужна?
– Пока вы единственный негосударственный судмедэксперт в Чувашии. Работы хватает?
– Хватает. На днях привезли 34 дела из Татарстана. Заказчики не хотят проводить экспертизу по документам у себя в республике, поэтому направили их в Чебоксары. От меня требуется консультационно-справочная помощь. На основании моего мнения как специалиста в области судебной медицины они намерены обратиться в суд.
– Интересные случаи приходилось разбирать?
– Дела бывают разные. Например, человек получил травму головы во время прохождения службы в рядах МЧС – при тушении пожара. На тот момент эту черепно-мозговую травму должным образом не зафиксировали, а пришло время человеку на пенсию выходить, ему говорят: травма объективно не подтверждается.
Сейчас, спустя шесть лет, доказать наличие травмы уже практически невозможно, тогда человек с медицинскими документами обратился ко мне – как специалисту в области судебной медицины. Он хочет доказать, что у него была черепно-мозговая травма. В его медкарте все написано (лежал в больнице, было кровотечение из мягких тканей головы, признаки черепно-мозговой травмы есть), но комиссия эти записи почему-то не воспринимает как аргумент. Когда человек выходит на пенсию с черепно-мозговой травмой, полученной во время исполнения служебных обязанностей, государство выплачивает денежную или другую компенсацию, и право на это можно доказать через суд.
Человек обращается в суд, но объяснить на заседании медицинские записи толком не может – он же пожарный, а не врач. Как специалист судебной медицины я помогаю ему доказать свою правоту законным путем.
– Как вы пришли в судебную медицину? У вас в семье были врачи?
– Нет, не было. Мои родители Николай Егорович и Федосия Александровна – обычные крестьяне, ветераны труда, всю жизнь проработали на селе. Хорошие, честные труженики. До сих пор складно работают по хозяйству – дай Бог им здоровья. Мой отец – орденоносец. В советские времена за добросовестный, прилежный труд его наградили орденом «Знак Почета». Никогда не видел, чтобы они ругались. Любят вместе петь чувашские народные песни.
Профессию для меня выбрал отец, и правильно сделал. Взял меня за руку после 10 класса и отвел в Чебоксарское медучилище. Твердо сказал: «Вот здесь ты будешь учиться». Я и не думал возражать: сам хотел учиться на врача. А вот мои дети, когда я предложил им учиться в медицинском колледже, наотрез отказались.
– После училища, конечно, фельдшером работали?
– Да, по распределению попал в 1987 году в Алатырский район – в село Первомайское. Работал на подстанции скорой медицинской помощи. Сам роды принимал неоднократно! Мне было всего лишь 18 лет, но я справлялся. Тогда медицинская подготовка была, наверное, на серьезном уровне. Да и кроме фельдшеров на селе из медработников никого больше не было.
В училище увлекся парашютным спортом, занимался в авиакружке. В армии попал служить в воздушно-десантные войска. После «учебки» в Фергане нас направили в Афганистан, воевал в десантно-штурмовой бригаде, был простым автоматчиком. В «учебке» с нами занимался Вадим Украинцев (сейчас он главный тренер России по кикбоксингу) – тренировал нас по полной. Благодаря его требовательности многие из Афганистана вернулись без ранений, живыми.
Конечно же, мое медицинское образование в Афганистане пригодилось. Не раз приходилось вытаскивать друзей из ада. Но не всех смог уберечь…
– Теперь мне понятно, почему вас переманили в судебную медицину.
– Не сразу. После армии вернулся на родину, работал фельдшером на «скорой помощи» в селе Красноармейское. Но я хотел стать врачом, поэтому решил учиться дальше. Поступил в Первый Санкт-Петербургский государственный медицинский университет им. академика И.П. Павлова.
На третьем курсе преподаватели с кафедры оперативной хирургии и топографической анатомии пригласили меня поработать в морге при университете. Работа интересная, ответственная, захватывающая. Вот тогда я и принял для себя окончательное решение, какую специализацию выбрать. Не акушер-гинеколог и не врач «скорой помощи», а судебно-медицинский эксперт.
– У вас была возможность остаться в Санкт-Петербурге. Почему вернулись?
– Всегда скучал по родине. И жена у меня из Чувашии – на шестом курсе женился. Хотя Татьяна не возражала против Петербурга, все же решил вернуться.
Приехав в Чебоксары, заглянул в Республиканское бюро судебно-медицинской экспертизы – познакомиться с его начальником. А Евгений Никитич Миронец меня никуда не отпустил, тут же взял в интернатуру, за пару часов оформил мое заявление. После интернатуры назначил заведующим Красноармейским межрайонным отделением бюро. Через три года перевел в Чебоксары.
– Вы работали в Петербурге середины 1990-х. Вспоминая сериал «Бандитский Петербург», хочется спросить: криминала действительно много было?
– Все познается в сравнении. Да, тогда криминала было намного больше. И в нашей республике в те годы криминала хватало. Я приступил к работе в Чувашии в конце 1990-х, вышел на пенсию в 2015 году – по объему и содержанию проводимых экспертиз это «две большие разницы». Сейчас ситуация в республике очень спокойная. Тогда часто бывали случаи с 2-3 погибшими. Существенно уменьшилось количество насильственных смертей, групповых алкогольных отравлений.
– При напряженной занятости в бюро вы ходили на занятия со студентами. Для чего?
– Не для зарплаты. Мне нравилось заниматься со студентами-медиками Чувашского госуниверситета. В последние пять лет лекции читал безвозмездно. Из любви и уважения к специальности. Всегда говорил студентам, что азы по судебной медицине любому врачу непременно пригодятся в жизни и на работе.
Судмедэксперты – это люди специфического склада ума. При работе в морге главное – мыслительный процесс, логический анализ. Нужно выстраивать сложную цепочку, определяя, какова могла быть причина смерти, есть ли криминал. Самое главное, чтобы не мешали думать.
Повторяю, вся работа эксперта должна проходить в рамках закона. Любая экспертиза, проведенная на должном уровне, помогает следственным органам выйти на истину. Только объективная, научно обоснованная информация дает возможность узнать правду. Доказывать правду трудно, но она нужна обществу для спокойствия и нормальной жизни.
– Сергей Николаевич, два года назад вас наградили Почетной грамотой Министерства здравоохранения Российской Федерации. Достойная вас награда?
– Важен не почет, а внимание. На грамоте есть надпись – «За заслуги в области здравоохранения, многолетний добросовестный труд и в связи с 25-летием вывода советских войск из Афганистана». По сути, в этих трех строчках – вся моя работа, судьба и помыслы.
