Знатоки советской эстрады говорят, что Лариса Васильева – «чувашская Зыкина». Любители фольклора уважительно называют ее «саркайак» (иволга). Поклонники певицы в соцсетях обращаются к ней «соловей ты наш, соловей». А у меня Лариса Леонидовна ассоциируется с танцевальной песней «Черере-ске юрату» (В сердце любовь): в конце 1990-х это был самый громкий хит в клубах деревень республики и диаспоры.
У заслуженной артистки Чувашии Ларисы Васильевой есть все, что должно быть у звезды национальной эстрады. Яркая внешность, статная осанка, длинная коса, тухья и национальное одеяние. Но главное – у нее есть голос. Живой, чистый, бархатный голос. В исполнении этой певицы любая чувашская песня становится задушевной и трогательной...
Лариса Васильева – уроженка деревни Нижние Хыркасы Цивильского района. В 2008 году ее имя было включено в краткую энциклопедию района «Край цивильский». Знаю, что земляки (в том числе и депутат Госсовета Чувашии, ректор Чебоксарского кооперативного института Валерий Андреев) гордятся творчеством певицы. Часто вспоминают, как в 2000 году она самоотверженно отправилась с концертами в Чечню, чтобы духовно поддержать чувашских солдат в окопах Гудермеса, Шали и Аргуна.
На днях у Ларисы Васильевой торжественный юбилей – 50 лет. В честь этого знаменательного события 14 апреля певица дает сольный концерт в ДК Агрегатного завода в Чебоксарах. Газета «Республика» искренне поздравляет Ларису Леонидовну и публикует юбилейное интервью с ней. Мы благодарны артистке за отличное музыкальное сопровождение нашей благотворительной акции в Каршлыхском доме-интернате ветеранов войны и труда.
– Лариса Леонидовна, вы согласились петь на войне. Это напоминает фронтовые концерты Лидии Руслановой и Клавдии Шульженко. Наверно, звание заслуженной артистки вы получили за чеченские концерты?
– Нет, звание дали позже – в 2004 году. А тогда мои чеченские концерты не были отмечены ничем, кроме как пересудами. В определенных кругах судачили, что, мол, Президент Чувашии подарил Ларисе Васильевой трехкомнатную квартиру...
Я согласилась поехать к чувашским солдатам, не раздумывая долго – это же были наши сыновья, братья, мужья. Представители администрации и общественности города собирали гуманитарную помощь для воевавших в Чечне солдат из войсковой части № 3997, располагавшейся в Чебоксарах. С предложением оказать поддержку обратились и к моему продюсеру – предпринимателю Александру Самакину. Он дополнительно предложил мои концерты.
Поездка была нелегкой: 2180 км на «буханке» туда и столько же обратно. С нами поехал командир войсковой части № 3997 Петр Валькевич. Везли сахар, муку, предметы гигиены. Обычно на гастролях меня сопровождают другие артисты, но молодая танцевальная пара отказалась, ссылаясь на то, что у них маленький ребенок, а певец-напарник прямо заявил: «Я жить хочу»... Двух сыновей-школьников отвезла к маме в деревню, наказала им не говорить бабушке, где будут концерты. Но они проговорились. Мама горевала, что ей, если со мной что-нибудь случится, одной придется поднимать мальчиков.
Выступала перед бойцами из Чувашии, Самарской области и других регионов Поволжья. Первый концерт был в Гудермесе – через час, как приехали. Пела, стоя на кузове грузовой машины. Выбирала заводные песни на чувашском и русском языках. Солдаты танцевали от души, веселились. Пока переодевала костюмы, солдаты сами заполняли паузы – исполняли свои песни. Когда пела о родине, о любви, в рядах стояла полная тишина. Видимо, вспоминали родителей, семью, невест...
На следующий день, утром, уже переодетая в чувашское платье и тухью, ждала водителя около машины. Мимо проходила чеченка с бидоном. Спрашивает меня на русском языке: «Это вы вчера пели, красавица? Нас много пришло, мы слушали ваш концерт. Как вы хорошо поете! У нас много похожих слов. Теперь в глаза увидела вас, благоденствуйте...» Оказывается, за рвом, который окружал лагерь части, местные жители прислушивались к чувашским песням.
По одному концерту дала в Шали и Аргуне. В Аргуне выступала в поле – прямо на окопах. Естественно, электричества нет, без микрофона, без защиты от пуль. Мне подыгрывал только ветер... Между песнями вручала благодарности и наручные часы отличившимся солдатам.
О чеченцах у меня остались хорошие воспоминания. Ничего плохого сказать о них не могу. Ко мне и чувашам они отнеслись по-доброму. Муж моей двоюродной сестры – чеченец, очень гостеприимный, внимательный, обходительный. Когда приезжаем к ним в Кемерово, нас, чувашскую родню, всегда принимают приветливо.
– В районной энциклопедии написано, что вы окончили Чебоксарский экономико-технологический техникум и ваша специальность – бухгалтер. Когда же вы пришли в музыкальное училище?
– Мой путь на эстраду был тернистым. Хотя папа, Леонид Семенович Семенов, очень мечтал увидеть меня на большой сцене. Он был заядлым гармонистом, красиво пел. Всю жизнь трудился кузнецом – гармошка стала отдушиной в его трудной судьбе. Наверное, музыкальность перешла от него.
Мы с братишкой любили устраивать домашние концерты. Я надевала мамино платье, которое было мне до пят, вставала на табуретку и пела «Усланкари палан» Филиппа Лукина. Соседи хлопали в ладоши и приговаривали: «Ты, Лариса, станешь артисткой!». В школе учитель музыки Лев Андреев поддерживал мои занятия пением, назначил солисткой школьного хора. Конечно же, после 8 класса я собиралась ехать в музучилище.
Но приехала тетя из Заполярья (она там главный бухгалтер) и вынесла вердикт: «Что за работа – пение? Как ты собираешься на хлеб зарабатывать? Иди учиться на бухгалтера». Меня свернули с пути. Как послушная дочь, пошла учиться в планово-экономический техникум... В годы учебы пела в ансамбле песни и танца профтехобразования «Азамат». Вместе с ансамблем в 1984 году побывала в Алжире – на музыкальном фестивале. Помню, вышли мы на сцену, а в зале сидят одни мужчины! Спели чувашские и русские песни. Арабы восприняли отлично. Им было интересно видеть звонкоголосых, светлолицых девушек в необычно вышитых платьях...
В 1986 году, после техникума, взялась за свою мечту – поступила в Чебоксарское музыкальное училище. Мне было уже 20 лет, но заведующий вокальным отделением Станислав Кондратьев взял к себе. После первого курса я вышла замуж, у нас родился сын. Назвали Леонидом – в честь моего отца, рано ушедшего из жизни.
После академического отпуска хотела продолжить учебу, но директор Валентина Галкина сказала: «Когда в семье два артиста – это не семья. Зачем тебе лишние мучения? Ребенок начнет болеть, ты не сможешь ни заниматься, ни выступать». Я развернулась и ушла растить сына. Опять проявила покорность...
Когда сидела дома со вторым сыном Михаилом, часто видела на телеэкране своих бывших однокурсников – Антонину Краснову, Стаса Владимирова, Валерия Клементьева, Константина Ефремова. Слушала и плакала: мне хотелось петь! Муж тогда предложил мне заглянуть в ДК «Химик» около нашего дома – в ансамбль заслуженного работника культуры России и Чувашии Валентины Корыстиной. Где только я не пела до профессиональной сцены!
Несколько лет работала в бухгалтерии детских садов «Химпрома». Коллеги, русские девчонки, часто просили петь на праздниках: «Мы хоть и не понимаем чувашского языка, но ты так красиво поешь. Спой, Лариса!» В один прекрасный день они уговорили меня пойти на прослушивание. Попала я к народному артисту Чувашии, руководителю ансамбля «Ялан» Виталию Гордееву. Он послушал меня, взял к себе и уже через две недели отправил с ансамблем на гастроли в Татарстан. Так началась моя творческая жизнь.
Восстановилась в Чебоксарском музыкальном училище. Старший сын пошел в первый класс Лицея им. Германа Лебедева, а я пошла на второй курс вокального отделения музучилища. Мой педагог по первому курсу Станислав Кондратьев встретил с радостью: «О! Голос окреп. Учись!» И на этот раз учебу я закончила успешно. Директор Александр Белянкин даже хотел, чтобы я поехала учиться в консерваторию – хотя бы недалеко, в Казань. Но куда с двумя школьниками уедешь?
Высшее образование получила 15 лет спустя. Окончила факультет чувашской филологии и культуры Чувашского госуниверситета им. И.Н. Ульянова. Училась, работала, пела, семья, дети – бегала, как белка в колесе...
– Дети не пошли по вашим стопам?
– Оба моих сына закончили лебедевский лицей: старший по классу скрипки, младший – волторны. Сейчас Леониду 28 лет, живет в Москве, с музыкой не связан. А вот Михаил (ему 27) работает в военном оркестре ракетных войск в Йошкар-Оле. В этом году заканчивает Чувашский государственный институт культуры и искусств. Помогает мне на концертах с аппаратурой и транспортом.
А еще я дважды бабушка! Михаил подарил мне внуков Вадима (3 годика) и Илюшу (9 месяцев). Вадим – мой главный помощник по хозяйству. Когда родители привозят его к нам с мужем в деревню, в нашем доме радость. Вдвоем с ним печем пирожки, ворошим сено, поливаем грядки. А вот Илюша совсем другой: все время поет, очень улыбчивый, общительный. Может, он пойдет по моим стопам и будет певцом?
– Случались ли памятные моменты в вашей музыкальной карьере?
– С концертами я побывала во многих городах чувашской диаспоры. Мои песни о любви (к мужчине, детям, родителям, родине, жизни) по душе публике. Но настоящая популярность пришла, когда в начале 2000-х меня пригласил к себе в Москву на передачу «Русское лото» Михаил Борисов. На этой передаче я выступала четыре раза! Борисову нравились мои чувашские песни, мое живое исполнение (на концертах я принципиально не пою под фонограмму), мои сценические костюмы в национальном стиле. Пользуясь телеэфиром, я передавала на родном языке привет всем чувашам России и мира. Люди звонили и благодарили за чувашский «салам».
Особые воспоминания связаны с песней Ильи Степанова на слова Вениамина Пехиля «Шанкрав кураке». В Санкт-Петербурге на одном концерте мне пришлось ее спеть три раза! Прощаясь со зрителями, пою песню о Чувашии «Ман сершывам – кус тулли илем», написанную Александром Осиповым на стихи Галины Кемель. И вдруг из зала слышу: «Давайте еще раз споем «Шанкрав кураке»!» И запели всем залом.
Не забывается концерт в Тюмени. Когда мы уже собрались уезжать, к машине подошел седой, бородатый дедушка и говорит: «Я как будто заново родился после ваших песен. 40 лет не был в родной Чувашии, а слушал вас – как будто дома побывал, вспомнил родителей, свою молодость». На улице мороз –25, букет, который ему поднесла на память, замерз, а мы стоим и разговариваем. Долго беседовали, пока танцоры костюмы не уложили, пока в машину не сели. При прощании у него слезы на глазах стояли. Вот и думаю – для чего я пою? Ради людей, ради таких встреч пою. Ради духовной радости народа стоит жить и петь родные песни.