(Окончание. Начало в прошлом номере)
При участии И.Я. Яковлева и его соратников в чувашских местностях Поволжья и Приуралья было открыто более 400 училищ (Димитриев В.Д. Просветитель чувашского народа И.Я. Яковлев. Чебоксары, 2002. С. 94). Иван Яковлевич занимался не только народным просвещением, которое он обогащал социальным содержанием. Ему пришлось стать руководителем всего социального развития соплеменников. Для них наиболее важным жизненным вопросом был земельный. «Я не мог оставаться равнодушным и стал вмешиваться в интересах крестьян – чуваш (главным образом) в недоразумения, возникавшие на почве аграрного вопроса, хотя и служил в учебном ведомстве, т.е. непосредственно не соприкасался с этой стороною крестьянского быта», – отмечал он (Яковлев И.Я. Моя жизнь. Воспоминания. С. 471).
Справедливость в распределении земли среди крестьян выражалась прежде всего в том, что Яковлев добивался обеспечения земельными наделами и нуждающуюся часть женского населения. До него при разделе земли, как было установлено, учитывались только мужские души. Ивану Яковлевичу впервые удалось добиться на своей родине – в д. Кошки-Новотимбаево мирного решения земельного вопроса с учетом интересов и женских душ. Это был, как вспоминал он, «первый случай такого быстрого улажения волнения по частному почину. Так все, по крайней мере, говорили. После Кошек та же идея раздела с принятием во внимание и женщин пошла по Буинскому, Симбирскому уездам. Так что, смею думать, что мой почин имел общее значение» (Там же. С. 471).
Учебное начальство большей частью раздражали активность и настойчивость Ивана Яковлевича в постановке вопросов по укреплению материальной базы и зданий Симбирской чувашской школы и начальных училищ на местах, расширению подготовки национальных учительских кадров и других административно-педагогических просьб. Многие чиновники были против системы, при которой первоначальное обучение в инородческих начальных школах велось на родном языке. В результате всего этого в 1903 году должность инспектора чувашских школ учебного округа была упразднена. Управляющий Министерства народного просвещения по этому поводу писал: «Существование инородческой инспектуры поддерживает в местном инородческом населении сознание обособленности этого населения от русского по самому устройству школ... Нежелательно дальнейшее существование должности инспектора школ и по соображениям общеполитического характера» (Цит. по кн.: Краснов Н.Г. Иван Яковлевич и его потомки. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 2007. С. 265–266).
Вынужденный после этого согласиться быть руководителем только одной Симбирской чувашской школы (занять вновь установленную должность ее инспектора) Яковлев тем не менее продолжил так или иначе влиять на другие чувашские и другие школы округа: через учителей – бывших учеников своей школы, направление туда новых воспитанников, через посылаемую учебно-методическую и религиозно-нравственную литературу и др.
И.Я. Яковлев оставался знатоком национального (инородческого) просвещения, и когда в 1905 году в Министерстве народного просвещения России снова рассматривался вопрос об образовании восточных инородцев России, он был приглашен для участия в Особом совещании, на котором выступал в защиту системы положения об инородцах Волжского края, выработанной еще Н.И. Ильминским. В борьбе за право использования родного языка в образовании чувашей благоприятствовало то обстоятельство, что И.Я. Яковлеву по сроку административной службы в 1905 году был присвоен гражданский чин действительного статского советника, но еще долгое время он по своей воле оставался в крестьянском сословии.
Защита интересов простого народа, приобщение его к знанию, желание сделать ему добро, принести благо оставались главной социально-просветительной заботой Ивана Яковлевича.
С этих позиций он оценивал участие крестьян в революционном брожении 1905–1907 годов. По предписанию учебного начальства Яковлев должен был обеспечить общественный порядок в школе, вплоть до принятия административных мер по отношению к его нарушителям. Он должен был это сделать также ради сохранения самой школы, недопущения ее закрытия. Но в казанской и симбирской губернских газетах появились статьи против школы и самого Яковлева. Чтобы опровергнуть клевету, он вынужден был прибегнуть к судебным разбирательствам, которые все выиграл. При этом любопытным было то, что к судебной ответственности он привлекал не чувашских авторов пасквилей, а издателей газет, считая, что судебные тяжбы между собой и сородичами привлекут нездоровое внимание общественности. Последние потом стали понимать благородный поступок просветителя.
Юбилейные торжества в честь сорокалетия Симбирской чувашской школы и деятельности И.Я. Яковлева (28 октября 1908 года), несмотря на равнодушие административного, делового симбирского общества к чувашской школе, прошли под знаком широкого общественного признания заслуг детища и самого И.Я. Яковлева в инородческом просвещении, служении чувашскому народу. В адрес юбиляров было получено более 60 телеграмм, до 400 писем и несколько крестьянских поздравлений на чувашском и русском языках. Приветствия поступили из 7 губерний и 9 городов России (Материалы юбилейных торжеств на память о сорокалетии Симбирской чувашской школы (28 октября 1868–1908 гг.). Симбирск, 1910).
В последующие годы в русле социально-просветительной концепции было создание И.Я. Яковлевым на реке Вараксарке Буинского уезда Симбирской губернии чувашской женской религиозно-трудовой общины, которая имела свой устав и была предназначена для совместного проживания и нравственного самоусовершенствования сестер, призрения детей-сирот и неимущих престарелых лиц. Иван Яковлевич желал вписать ее деятельность в общую систему народного просвещения губернии, но учебный округ, с его подачи, и церковные круги усмотрели в указанной деятельности признаки сепаратизма и не поддержали замыслы просветителя.
И.Я. Яковлеву удалось настроить учебное начальство приобрести и оборудовать для обучения воспитанников чувашской школы отдельную сельскохозяйственную ферму (до этого обучение сельскохозяйственным знаниям проходило на пришкольной территории и на арендуемых земельных участках).
Когда в 1914 году началась война (для России ее Яковлев называл Отечественной), он настроил коллектив на всемерную поддержку Российской армии, на наставление мужской части воспитанников на службу в армии, поднял вопросы об использовании помещений фермы, а также Вараксарской общины под приюты для детей воинов и т.д.
И.Я. Яковлев одобрительно отнесся к свержению царского режима. 20 марта 1917 года он писал сыну Алексею: «Разумеется, я рад от души происшедшему перевороту и от души желал бы, чтобы все это благополучно завершилось» (Яковлев И.Я. Письма. Чебоксары, 1985. С. 273).
В последние годы служебной деятельности Ивану Яковлевичу вновь пришлось пережить нападки на себя и свою работу со стороны небольшой группы преподавателей и воспитанников, целью которых было сместить его с руководства Симбирской чувашской школы. Он вынужден был обратиться к главе Советской власти за защитой.
Хорошо известна телеграмма В.И. Ленина в Симбирск в адрес председателя Совдепа: «Сообщите по телеграфу обстоятельства и условия избрания председателей чувашских женской и мужской учительских семинарий. Меня интересует судьба инспектора Ивана Яковлевича Яковлева, 50 лет работавшего над национальным подъемом чуваш и претерпевшего ряд гонений от царизма. Думаю, что Яковлева надо не отрывать от дела его жизни» (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 50. С. 61).
В письмах к руководителю Советского государства (от 21 февраля 1918 года и 12 ноября 1919 года) И.Я. Яковлев, напомнив подробно историю возникновения и существования Симбирской чувашской школы, просит оказать содействие в преобразовании ее в смешанную учительскую семинарию, а когда она была закрыта, то – в особый учительский институт для чувашей, как единственное учебное заведение, подготавливающее учителей и учительниц для инородческого чувашского населения. Второе письмо можно рассматривать как подведение Яковлевым итогов своей более чем полувековой деятельности и постановку актуальных для решения вопросов работы чувашской школы и других вопросов чувашского просвещения в новых условиях (Яковлев И.Я. Письма. С. 22–38).
«За 50 лет существования Симбирской чувашской учительской школы, – писал он, – чувашский народ, вдохновлявшийся светом просвещения, из этой школы неустанно исходившим, настолько шагнул вперед, что, несмотря на все еще продолжающуюся его темноту, остановить его в этом поступательном движении уже невозможно» (Там же. С. 37).
Иван Яковлевич оставался и прямым социальным защитником народа. 1 июля 1921 года он в письме для принятия мер сообщил В.И. Ленину о том, что «неправильными действиями продовольственных властей Симбирской губернии, особенно инородческие уезды ее, подверглись полному опустошению», между тем «из губернии никуда не выпускают население в поисках хлеба» и др. (Там же. С. 39).
И.Я. Яковлев оставался чутким к положительным изменениям в жизни своих сородичей. Приветствуя образование Чувашской автономной области, он 23 ноября 1920 года телеграфировал Президиуму областного съезда Советов: «Радуюсь тому, что культурная работа среди чувашского народа, предпринятая более 50 лет назад нами, одинокими работниками, ныне находит многих и многих продолжателей» (Яковлев И.Я. Письма. С. 13; Культурное строительство в Чувашской АССР: сб. документов. Кн. 1. 1917–1937 гг. Чебоксары, 1965. С. 76).
Движущей силой неутомимой деятельности И.Я. Яковлева являлась сердечная привязанность и любовь к родному чувашскому народу и верность ему. «Люблю я чуваш, от души желаю им всякого блага. Почти пятнадцать лет уже тружусь по мере сил, всецело преданный их духовным интересам. У меня в жизни не было другой цели, как благо чуваш», – признавался Яковлев своему учителю и наставнику Н.И. Ильминскому в письме от 27 февраля 1883 года (Яковлев И.Я. Письма. С. 92). Эти чувства он сохранил на всю жизнь. Его вдохновляло взаимное уважительное отношение к нему простого народа, крестьян, его завоеванный высокий авторитет перед ними.
Достигать осуществления своих замыслов он должен был в постоянной борьбе. Любопытно заявление, которое он сделал в 1919 году, когда Особый отдел Восточного фронта разбирал клеветническую жалобу недоброжелателей на него: «Моя жизнь создана на борьбе, и я буду бороться».
Свои путеводные мысли и пожелания родному чувашскому народу Иван Яковлевич оставил в хорошо известном читателям завещании.
В истории Чувашии других личностей, равных ему по масштабу, характеру и результативности социально-просветительной деятельности во благо народа, не было. Сотрудничавший с ним по созданию его мемуаров А.В. Жиркевич говорил 100 с лишним лет тому назад, имея в виду его большие заслуги перед соплеменниками, что к его праху «не зарастет чувашская народная тропа, и чувашские лапти к могиле его «проторят пути» (Жиркевич А.В. Потревоженные тени... Симбирский дневник. М.: Этерна-принт, 2007. С. 560–561).
 Герольд ПЛЕЧОВ,
кандидат философских наук