В этом году исполняется 50 лет «Пражской весне». В Чехии и Словакии широко празднуется годовщина этих событий, ибо «Пражская весна» для Чехословакии – это значимая веха в истории страны, это период либерализации и попытка внедрения реформ, направленных на расширение прав и свобод граждан и децентрализацию власти в стране. Также 50 лет исполняется операции «Дунай». В настоящее время ввод частей вооруженных сил стран Варшавского договора в Чехословакию иначе как «режимом военной оккупации» не называют, но в то время действие союзных войск посчитали единственно правильным в урегулировании «чешского вопроса».
Геннадий Леонидович Николаев
Призван в ряды Вооруженных сил СССР 24 октября 1967 года Засвияжским райвоенкоматом г. Ульяновска. С первых дней служил в артиллерийском полку 103-й воздушно-десантной дивизии (г. Витебск). Через 3 месяца переведен водителем во вновь созданное подразделение – батарею десантного обеспечения. 23 февраля 1968 года как отличнику военно-боевой подготовки присвоено звание ефрейтора.
«Пражская весна»
Это период с 5 января по 21 августа 1968 года. 4 января 1968 года с занимаемого поста первого секретаря Центрального комитета Коммунистической партии Чехословакии был смещен Антонин Новотный, который остался при этом президентом Чехословакии. У «руля партии» встал один из инициаторов рыночных реформ Александр Дубчек. После прихода к власти Дубчека и других реформаторов была существенно ослаблена цензура, повсеместно проходили свободные дискуссии, началось создание подлинно многопартийной системы. Было заявлено о стремлении обеспечить полную свободу слова, собраний и передвижений, установить строгий контроль над деятельностью органов безопасности, облегчить возможность организации частных предприятий и снизить государственный контроль над производством. Кроме того, планировалась федерализация государства и расширение полномочий органов власти субъектов ЧССР. После всенародного обсуждения о разделении страны на федерацию трех республик (Богемии, Моравии-Силезии и Словакии) Дубчек курировал решение о разделе на две части – на Чешскую и Словацкую республики. Это единственное изменение, которое пережило конец Пражской весны.
В апреле 1968 года была выдвинута «Программа действий», где также значилось и требование «идейного плюрализма». Она провозглашала курс на «демократическое обновление социализма» и ограниченные экономические реформы. Было разрешено создавать политические клубы. С отменой цензуры появились новые органы печати и общественные объединения. Оппозиция потребовала создания многопартийной системы.
Операция «Дунай»
Советское руководство опасалось, что в случае проведения чехословацкими коммунистами независимой от Москвы внутренней политики СССР потеряет контроль над Чехословакией. Переговоры не давали результатов. Таким образом, было принято волевое решение и с вводом в страну более 300 тыс. солдат и офицеров и около 7 тыс. танков стран Варшавского договора в ночь с 20 на 21 августа в Чехословакии закончился период политического либерализма. К концу дня 21 августа 24 дивизии стран Варшавского договора заняли основные объекты Чехословакии. Войска СССР и его союзников заняли все пункты без применения оружия, т.к. чехословацкой армии было приказано не оказывать сопротивления.
Мы встретились с участником той операции – Геннадием Николаевым, в то время проходившим службу в 103-й воздушно-десантной дивизии в Витебске. Эта дивизия сыграла одну из ключевых ролей в операции «Дунай».
– В июле нас вывезли в Барановичи, там в лесу имелся аэродром. Полтора месяца жили в землянках. Было ясно, что готовят нас к какой-то операции, но не говорили, к чему. И вот 21 августа мы полетели в Чехословакию, в город Брно. Прилетели, выгрузка происходила посадочным способом. После событий в Венгрии (1956 г. – ред.), когда парашютистов-десантников расстреливали в воздухе, командующий ВДВ генерал армии Василий Маргелов отменил парашютный десант.
Это было завораживающее зрелище: транспортные самолеты совершали посадку на аэродромы один за другим, десант спрыгивал, не дожидаясь полной остановки. К концу взлетно-посадочной полосы самолет оказывался уже пуст и тут же набирал ход для нового взлета.
Высадились на аэродроме в 25–30 километрах от Брно, и нас сразу же на автомобилях ГАЗ-66 повезли в город. Хочу отметить несколько моментов: первое, по пути нас сопровождали наши истребители, так как боялись ввода войск НАТО; второе, вдоль дороги в некоторых местах стояли местные жители, многие плакали и кричали: «Спасибо русским солдатам!», «Спасибо, что пришли», «Русские опять освобождают Чехию»… Это я слышал своими ушами.
В течение 1,5–2 часов мы полностью окружили Брно. Был приказ: всех впускать, никого не выпускать. Мы пришли в казармы их воинской части, но там были только дневальные и дежурные офицеры. У них солдаты служат не так, как у нас, на ночь уходят домой, поэтому с утра никого и не было. Сейчас некоторые пишут, что чешская армия в некоторых городах организовала сопротивление, у нас, по крайней мере, с чешскими военными никаких стычек не было.
Расположились мы в поле в трех километрах от города. Жили в землянках, даже машины и гаубицы врыли в землю. Жили по десять человек. В первые десять дней ходили с автоматами с боевыми патронами, каждому раздали по три рожка. А потом уже боевые патроны сдали, остался только штык-нож. Только при патрулировании города выдавались боевые.
В каждую ночь выезжали на патрулирование, и это продолжалось вплоть до отъезда. Бывало, что и стреляли в патрульных. Особенно с крыш домов и костелов. Солдаты ложились на дно машины, а на утро в брезенте были видны следы от пуль. Не всегда, но бывали такие случаи. Было и протестное движение. За нашими УАЗами
ехали молодые люди на мотоциклах «Ява» – человек 500–600 – и кричали: «Иван, зачем ты к нам пришел с ружьем? Приезжай к нам лучше на соревнования, приезжай на фестивали», «Иван, иди домой»… Видать, их учили. А вот старики в основном говорили: «Спасибо!»
– Видимо, они еще помнили Вторую мировую… Если у вас в Брно было спокойно, то в Праге события развивались не совсем мирно…
– Нам на политзанятиях говорили, что в Праге было жестче. Чехи под танки толкали детей, да и протестовали сильнее, стреляли больше. У нас в Брно танков вообще не было. И еще говорили, что мы успели вовремя, если бы чуть промедлили, то вошли бы уже войска НАТО – но насколько это правда, не мне судить. Но факт, что в течение нескольких часов десантными подразделениями была закрыта граница с ФРГ.
– И когда вы вернулись?
– 10 ноября мы вернулись на Родину. В Чехословакии командир дивизии объявил, что трем офицерам и одиннадцати сержантам и солдатам будут вручены ордена Красной Звезды. В числе одиннадцати была и моя фамилия. Вернулись в Витебск, офицеры получили ордена, а нам сказали, что вручат в военкоматах, где мобилизовались. Но сколько ни ходил в Засвияжский райвоенкомат, ничего не было. Потом из Ульяновска уехал на север, позже переехал в Новочебоксарск. Перед выходом на пенсию предпринял еще одну попытку найти обещанную награду, написал в Ульяновск, Москву, Могилев, но конца и края не нашел. Да и дивизию нашу расформировали…
– Геннадий Леонидович, а вот если бы Чешская народная армия взялась за оружие, а это более 200 тыс. вооруженных солдат и офицеров?
– Представить даже не могу, это была бы настоящая война. Если бы армия взялась за оружие, я думаю, мирное население тоже бы пошло против танков и советских солдат. Видать, здравый ум возобладал, чехи же тоже понимали, что погибнут не сотни, а тысячи людей.
– Участников событий 1956 года в Венгрии называют ветеранами локальных войн, кто проходил службу в Афганистане – воинами-интернационалистами, а вы кто?
– К сожалению, события 1968 года в Чехословакии никак не были охарактеризованы, как будто рядовая операция – съездили себя показать и на чехов поглазеть, называется. В Госдуме несколько лет назад группа депутатов предприняла попытку инициировать законопроект о приравнивании чехословацкой операции к венгерской, но поддержку не получила. Сейчас с каждым годом становится меньше не только тех, кто непосредственно участвовал в операции «Дунай», но и тех, кто вообще помнит те события.